Гузель Яхина рассказала порталу «Культура РФ», почему ее не удивили отрицательные отзывы о сериале «Зулейха открывает глаза», что она думает о нем как зритель и какие книги рекомендует читать в условиях самоизоляции.
Писательница Гузель Яхина. Фотография: Гульназ Галимуллина
— По роману «Зулейха открывает глаза» поставлен спектакль в Башкирском театре драмы, авторы его инсценировки — вы и Ярослава Пулинович. У сериала «Зулейха открывает глаза» другие сценаристы. Не страшно было доверить кому-то интерпретацию своей книги?
— Подписывая договор с ВГТРК, я ничего не знала об этом проекте. Ничего еще не было определено, и в каком-то смысле это была игра вслепую: я понимала, что либо отдаю свой текст, либо нет, вариантов не было. И отдала его с опасениями в сердце. Позже, после первого же разговора с режиссером Егором Анашкиным (сначала я познакомилась с ним), мне стало гораздо легче, я поняла, что Егор очень неравнодушный человек и для него очень важны те смыслы, которые заложены в романе. Мы говорили о том, что важно снять фильм так, чтобы он не стал просто мелодрамой на фоне таблички «ГУЛАГ», и за любовными перипетиями не должна померкнуть трагедия крестьянства. Я поняла, что Егор думает так же. Так что опасения были, и я рада, что они большей частью не оправдались.
— Встречались ли вы с актерами до начала съемок этого сериала? Отвечали ли на какие-то их вопросы? Бывали на съемках?
— Я была на съемках единственный раз в сентябре 2018 года, когда только-только был построен поселок Семрук на берегах Камского моря и съемки начались. Так получилось, что в эти дни я оказалась в Казани и, раз уж все так совпало, поехала посмотреть поселок и увидела часть съемочного процесса. Но я не стремилась к участию в нем, сама отказалась писать сценарий, никак не пыталась повлиять на то, что происходит, и приходила на помощь, только если моя помощь требовалась.
Что касается актеров, я была открыта к любым вопросам и общению. Если Чулпан Хаматовой нужно было дополнительно что-то рассказать, я была готова это сделать. Рамиль Сабитов приезжал ко мне в гости и говорил не столько о своем герое Муртазе, которого он блестяще сыграл, а в целом о романе. Я дважды по просьбе канала читала сценарий и давала правки скорее консультанта, нежели участника процесса. Они касались и мелких деталей татарского быта, обычаев в татарском доме, и каких-то крупных, узловых вещей, например флешбэков. Первый, изначальный вариант сценария был чуть дальше от романа. Рада, что в конце концов снова вернулись практически к романному действию.
Читайте также:
- Как переживали изоляцию русские писатели и их героиСписок Бродского: книги, которые поэт советовал читать5 известных книг, которые писались в годы эпидемий
— Что вы думаете о сериале не как автор, а как зритель?
— Я смотрела его в основном с удовольствием. Мне этот сериал нравится, мне кажется, что он талантливо снят и что Егор Анашкин сделал прекрасную работу. Самое главное, что в ней видно неравнодушие его, актеров и всей команды. Мне кажется, получился очень достойный фильм.
Кадр из многосерийного художественного фильма Егора Анашкина «Зулейха открывает глаза» (2019)Кадр из многосерийного художественного фильма Егора Анашкина «Зулейха открывает глаза» (2019)Кадр из многосерийного художественного фильма Егора Анашкина «Зулейха открывает глаза» (2019)
— Насколько вам сложно смотреть и слушать свой текст на экране? Вас ничего не раздражало?
— Мне порой сложно смотреть: не так произнесенная фраза, не та интонация или слова, которые во фразе поменяли местами, царапают просто потому, что в моей голове уже сложился собственный фильм, история Зулейхи изначально написана как сценарий. Но я понимаю, что фильм снимала не я, и стараюсь обращать внимание не на отдельные моменты, а на картину в целом. Она сделана с душой, и я благодарна актерам и режиссеру за то, что какие-то характеры обогащены.
Например, Александр Сирин сыграл Константина Арнольдовича в фильме совершенно по-иному, чем он написан в книге. Не сухим интеллигентом, а трогательным беззащитным человеком с огромными глазами. Эта трактовка образа очень удачна. Образ художника Ильи Петровича Иконникова тоже полностью отличается от романного. Ироничность Иконникова, которого сыграл Дмитрий Куличков, — отдельная находка. То есть мне порой бывало и радостно, потому что в киноверсии история вдруг заиграла новыми красками.
— С удовольствием посмотрела этот сериал. Но меня удивляет, что о нем отрицательно отзываются люди разных национальностей и политических взглядов. С чем это, на ваш взгляд, связано?
— В 2015 году, когда вышла книга, реакция на нее в Татарстане со стороны националистически настроенных кругов была достаточно острой, я бы сказала, агрессивной. Уже тогда прозвучали обвинения в очернении татарской женщины, татарской истории, в том, что роман подрывает основы национального самосознания.
Просто тогда реакция была локальной и, скорее всего, незаметной широкому читателю. Тогда роман обвиняли в очень разных, порой прямо противоположных вещах. Были критики, которые писали, что это облегченная версия того, что было на самом деле, и писать так о репрессиях и позволять героине обрести свое женское счастье в условиях ГУЛАГа недопустимо. Были голоса противоположные — о том, что это очерняет историю. Были статьи, правда, их было совсем мало, где меня обвиняли, что русская женщина в романе очень неприятна и аморальна, а татарская женщина, наоборот, очень симпатична и вызывает сочувствие. Были очень разные мнения, и я сделала для себя вывод, что роман «Зулейха открывает глаза» оказался неким зеркалом, в котором критик видит какие-то свои страхи и рассказывает о них. Но я не вступала в дискуссии и была благодарна уважаемым критикам просто потому, что из-за этих горячих дискуссий аудитории у книги прибавилось.
Поэтому критика, которая сейчас возникла вокруг фильма, была ожидаема. Но я, конечно, не ожидала что ее волна будет так высока и она выплеснется на актеров, в первую очередь на Чулпан Хаматову. Мне это кажется очень странным, я бы даже сказала, диким. Чулпан так много делает добра для страны в целом и для больных детей России, что очернять ее, оскорблять (а происходящее в интернете иначе чем оскорблением не назовешь) может только дикарь. Но я могу сказать, как человек, находящийся внутри процесса, что кроме негативной волны, которую горько наблюдать, есть и волна позитивная. Она тоже очень сильная. Я искренне признательна тем, кто написал или позвонил мне в эти дни. Таких людей очень много. Эти две волны, негативная и позитивная, уравновешены, по крайней мере в моем сознании.
Писательница Гузель Яхина. Фотография: Гульназ Галимуллина
— Для какого читателя написана книга «Зулейха открывает глаза» и для какого зрителя снят сериал?
— Я не думала о каком-то конкретном читателе, когда писала книгу, и не рассчитывала, как маркетолог, портрет того, кто возьмет ее в руки. Мне кажется, что если какая-то тема очень сильно волнует автора, то у него есть шансы взволновать читателей.
Что касается фильма, то сразу оговаривалось, что это будет спецпроект — имиджевый проект, сделанный очень тщательно и посвященный серьезной теме. Но меня предупреждали, что спецпроекты, просто в силу своей серьезности, собирают гораздо меньшую аудиторию. Видимо, аккуратно готовили к тому, что у сериала может быть низкий рейтинг. Сейчас мне очень радостно, что рейтинги у сериала «Зулейха открывает глаза» хорошие и их цифры не снижались на протяжении всех серий. Это очень здорово, что зрительская аудитория восприняла непростой и нерадужный киноязык, который выбрал Егор Анашкин, и готова смотреть серьезное кино, где происходит много страшного. Предположу, что эта аудитория готова интересоваться своим прошлым.
— Густав Флобер, описывая смерть мадам Бовари, чуть не умер. Бывали ли у вас моменты, когда, описывая испытания, выпавшие Зулейхе, вы чувствовали физический дискомфорт?
— Тяжелее всего при написании романов, и первого, и второго — «Дети мои», был не процесс написания, а подготовка, начитывание материала. Читать много жестокой правды — это испытание, когда порой действительно ощущаешь физический дискомфорт, представляя себе все то, что переживают люди. Готовясь к написанию романа «Дети мои», я прочитала большой корпус мемуаров депортированных немцев об их испытаниях в этот период. Это было тяжело и действительно вызывало очень серьезную телесную реакцию. Когда пишешь — сам определяешь стиль, а когда читаешь — стиль определяет автор, за которым ты следуешь. Хотя, конечно, когда пишешь, пытаешься не просто простраивать сцену, а как-то в душе ее проживать.
— Обычно процесс создания романа меняет и самого автора. Что изменили в вашем характере или образе жизни романы «Зулейха открывает глаза» и «Дети мои»?
— Я почувствовала ответственность за написанное слово. Раньше я ощущала ее, но не понимала, насколько она велика. Только когда после выхода романов «Зулейха открывает глаза» и «Дети мои» я стала получать письма читателей, рассказывающие о судьбах других людей, я поняла, как велика эта ответственность. И еще мне кажется, что я стала гораздо взрослее, потому что очень многое прочитала и передумала за это время.
Кадр из многосерийного художественного фильма Егора Анашкина «Зулейха открывает глаза» (2019)Кадр из многосерийного художественного фильма Егора Анашкина «Зулейха открывает глаза» (2019)Кадр из многосерийного художественного фильма Егора Анашкина «Зулейха открывает глаза» (2019)
— История Зулейхи начинается в 1930-е годы, роман «Дети мои» — еще раньше. Вас вдохновляет только прошлое? Или современные темы вас тоже волнуют?
— Из современных тем мне интересна тема взаимоотношения Западной и Восточной Германий, их отношение к Советскому Союзу — России и к историческому прошлому. Интересна тема работы с исторической памятью в разных странах. Но это глобальные вопросы, и жизни не хватит их изучить.
Еще мне очень интересна тема гастарбайтеров, как уживаются в одном городе (в моем случае это Москва, я живу здесь) коренные жители и приехавшие сюда на работу люди из стран с другой культурой и языком. Они живут как будто в своем мире, и я чувствую свою причастность к нему потому, что немного знаю татарский и порой, слыша разговоры гастарбайтеров из Узбекистана и Таджикистана, что-то понимаю и как будто заглядываю через щелочку в их мир. В современности много интересных тем, но сейчас меня очень волнует исторический сюжет, ранние советские годы.
— Как вы считаете, писать нужно каждый день или правильнее подождать, когда придет вдохновение?
— Не хотела бы давать каких-то универсальных советов. Мне кажется, слово «вдохновение» подходит больше для работы над короткими, небольшими вещами. В работе над большим текстом вдохновением не обойтись, нужны настойчивость, привычка к постоянному труду, писательская дисциплина и писательская честность, а не вдохновение. Я бы сказала, что нужно думать и работать каждый день, а писать, наверное, только на этапе, когда история уже сложилась в голове.
Писательница Гузель Яхина. Фотография: Гульназ Галимуллина
— В каком состоянии, на ваш взгляд, находится современная российская литература? Есть ли писатели, за работой которых вы с интересом следите?
— Не берусь компетентно ответить на вопрос о современной российской литературе, у меня не такой широкий ее обзор, как, скажем, у литературных критиков. Если говорить о писателях, я с большим уважением относилась и отношусь ко всему, что делает Людмила Евгеньевна Улицкая, всегда срочно покупаю и читаю то, что выходит из-под ее пера. С интересом слежу за работой Алексея Иванова. На мой взгляд, он — яркий герой современной литературы, писатель очень трудоспособный, разносторонний и талантливый. Хотя это не значит, что мне нравится все, что он пишет.
— Как проходит ваш день? Вы пишете с утра или ночью? Как работается в условиях самоизоляции?
— Я пишу обычно с утра: я жаворонок, и мне гораздо проще работать сразу после пробуждения. Если есть такая возможность, с удовольствием сажусь за стол сразу после того, как встала. Поэтому первая часть дня — это работа, а вторая часть дня — уже остальная жизнь. Моя жизнь в условиях самоизоляции мало отличается от жизни до нее, у меня примерно такой же график, и для меня уединенная работа за столом — обычное дело.
— Что бы вы посоветовали читать в нынешних условиях?
— Я бы посоветовала два прекрасных сборника которые вышли в последние полгода и, как мне кажется, очень подходят для чтения в такое непростое время, как сейчас. Сборник «О теле души» Людмилы Улицкой — книга о переходе в небытие, границе между ним и бытием и о людях, которые преодолевают небытие. Не нужно пугаться этой темы, наоборот, мне эта книга показалась необыкновенно светлой по настрою. И сборник «Идти бестрепетно: между литературой и жизнью» Евгения Водолазкина. Это рассказы, эссе и небольшая повесть, где автор откровенно рассказывает о многом, в том числе о каких-то деталях своей биографии, позволяя, например, подглядеть, как Евгений Германович Водолазкин в первый раз пошел в детский сад. Сборник очень интересный и полный искрометного юмора.
Беседовала Ольга Романцова
Источник: